«Когда премьера юбилейного спектакля Нового цирка (1981 год, Большой Московский цирк на проспекте Вернадского) состоялась, на нее откликнулась пресса… Через три месяца после премьеры все еще шли восторженные отклики. Однако запомнилось другое – как спектакль был воспринят изнутри, цирковыми властями», вспоминал те памятные события режиссер программы, впервые попавший в цирк. «…После вечерней генеральной репетиции состоялось обсуждение. Комиссию прислало управление «Союзгосцирк», и возглавлял ее парторг – человек с восточной фамилией и какими-то скользящими глазами. Погром спектакля был полный, причем – цирковой, шумный. И в «словесах» выступавшие не стеснялись: все богатство и разнообразие русского языка было здесь продемонстрировано. Громче всех выступали какие-то странные люди в возрасте, со склеротичными рачьими глазами. Как мне потом объяснили, это были режиссеры «Союзгосцирка» - в основном пенсионеры, артисты оригинального жанра. Сами они не ставили спектаклей, и их «режиссура» заключалась в том, что они только принимали программы и номера. Эти «режиссеры» и орали громче всех, что нарушены цирковые традиции. Единственное, что понравилось нашей «грозной» комиссии, - сделанная по правительственному заказу «позитивная» клоунская реприза на тему «Дружбы народов». Во время репризы к клоуну, стоящему в центре манежа, с разных сторон прибегали клоуны в национальных одеждах: кто в бурке, кто в бухарском халате, кто в косоворотке. Они произносили какой-то маловразумительный текст, потом братались – менялись одеждой и в общем танце покидали манеж. «Позитивная» интермедия очень понравилась руководству, и даже было произнесено со вздохом: «Вот если бы вся программа была на этом уровне!» - вспоминал режиссер.